Адвокат в Израиле – не роскошь, а проводник в том бюрократическом аду, который представляет собой государственный аппарат. Аппаратом это назвать, впрочем, сложно. Потому что ни один из кругов ада не обменивается информацией ни с одним другим, рядовые черти обладают куда большим объемом полномочий, чем их начальство, а грешники могут сколько угодно апеллировать к закону – земному или небесному – в каждом районном отделении ада на каждый закон найдется противоречащая ему «внутренняя инструкция». (А потом еще одна, противоречащая предыдущей.) В конце концов, законы приходят и уходят вместе с очередным правительством, черти же остаются при своих котлах поколениями. Возможно, такую систему придумали сами отцы-основатели, чтобы не допустить в будущем узурпации власти. Попробуй построить тоталитаризм в стране, где каждый street-level bureaucrat в душе – анархо-синдикалист. Поэтому суд в Израиле – не вызов государству, а нормальный способ начать с ним диалог. Тут все как на рынке: не торгуешься – не уважаешь. Не судишься – значит, не признаешь. Так что израильский адвокат – всегда чуть больше, чем адвокат. Он сочетает навыки Вергилия, сталкера, драматического актера, социального работника, этнографа и психотерапевта. Во всяком случае, хороший адвокат. Мне с адвокатом повезло невероятно. С Алексом Зернопольским мы не только выиграли суд. Я нашел три десятка новых исследовательских сюжетов – настолько захватывающим оказалось устройство израильской бюрократии «изнутри». Теперь будем писать в соавторстве.